Лезги ким

ОТРАСЛЕВАЯ ЛЕКСИКА РУТУЛЬСКОГО ЯЗЫКА

Земледельческая лексика

Виноград

Хотя “виноград” т1ымыл у рутульцев не выращивают, в последнее время там встречается, но само название свидетельствует о том, что данная культура им знакома еще в древности.
Слово встречается и в других дагестанских языках: лезг. т1ибит1, ц1ипиц1, таб. т1ибит1, т1умут1, агул. т1uбuт1, уд. ттул (ттумул); арч. т1уммул
Наличие его и в других дагестанских языках (ср. лак. тlym1u “виноград”; дарг. m1ym1e; ав. ц1ибил, ан. ч1ичи1л “то же”) свидетельствует об общедагестанском его характере.
Материалы восточно-лезгинских языков сравнил Е.А.Бокарёв [1981: 64], которые были дополнены данными других лезгинских языков [Талибов 1980: 285]. Материалы дагестанских языков сопоставил Гигинейшвили [1977: 107]. Они были дополнены материалами центрально-дагестанских и цезских языков [Хайдаков 1973: 55].

Алыча, слива

Ч1рихет
Слово представлено и в других лезгинских языках, ср. лезг. хват, хив. хут, цах. хон, крыз. хед “дикая слива”, буд. хед “сушёная слива”, что свидетельствует об общелезгинском его происхождении. Вне лезгинского ареала слово не встречается.
Материал восточнолезгинских языков сопоставил [Бокарёв 1981]. (“сосна” словосложение, определение гардже “лучина” усечена - выпал определитель генетива - д, гарджед прилагательное от гардж “сок, смола ссоны”, определяемое хук “дерево”. (мух., шин.), хед (ихр., борч.-хнов.), хеди (мюхр.), “алыча”, “слива” шводе (мух.) в мухадском и шиназском диалектах перед хед, хеш добавляется ч1ири “дикий”. В мюхрекском диалекте звонкий смычный зубной рефлексировал в глухой придыхательный т).

Вишня, черешня

“Слово “вишня”, “черешня” широко представлено в кавказских и не кавказских языках (груз. бали, чеч. бал, инг. боал, кааб. балий, перс. балу, кумык. бали, балк. бали, карач. бали). Источники его происхождения не установлены, пишет СМ. Хайдаков [1973: 56]. Слово является одним из древних общекавказских параллелей. Как отмечает Г.А. Климов “Культурный характер самой реалии позволяет предполагать распространение лексемы откуда-то с юга (ср. перс. баалуу, арм. бал “черешня”, должны были иметь дагестанские названия черешни или вишни [Климов 1986: 190].
Данная садовая культура широко распространена у рутульцев, которые занимаются садоводством. У рутульцев, живущих высоко в горах, не выращивается эта культура, и нет противопоставления названий вишни и черешни: и то и другое обозначается одним словом. Однако по диалектам представлено несколько фонетических вариантов данного слова бали (мух.), бели (шин.), баьли (ихр.), баьгьли (борч.-хнов.), баьме (мюхр.), ширван ба1ли (мух.), ширин бели (шин.), ширин баьли (ихр.), ширин баьгьли (борч.-хнов.) “вишня, черешня”. В ихр. и шин. диалектах черешня обозначается идентичной формой ширин “сладкий”, в мухадском диалекте обозначается сложными словами “кислый” ч1урч1умды ба1ли “вишня”, ширван ба1ли “черешня” (букв, “ширванская черешня”; очевидно, вишня к рутульцам была завезена из Ширвана). Кроме этих форм в мухадском диалекте встречаются варианты, образующие корреляционные пары по признаку “культивированный - некультивированный”: мух. ч1ири ба1ли - “дикая вишня”, ширван ба1ли “черешня”.
Слова встречаются в лезгинском языке п1инu, таб. беъли “вишня”, лезг. шурван п1uнu “вишня”, къени пини “черешня”; таб. уч1вру беъли “вишня” (букв, “кислая черешня”).
В лезгинском языке есть ещё одна форма слова “вишня” - алабали [Талибов 1992: 39] заимствованная из азербайджанского языка, по другому - из иранских языков [Алимов 2000;-369].

Лещина, мелкий орех

Хотя рутульцы мелкий орех не выращивают, но слово известно давно финдикь. Слово употребляется и в других лезгинских языках: лезг. фундух “лещина”; цах. фындыкъ "лесной орех"; крыз. финдыгъ, хин. финдигъ; лак. пундукь “лесной орех”. В лакский язык слово могло проникнуть из рутульского.
Слово заимствовано из тюркских языков [Селимов 2001: 466-467].
Гардже хук

Названия кустарниковых и ягод

Если названия дикорастущих и одомашненных плодовых деревьев в основном образуются описательно, то названия кустарниковых в преобладающем большинстве случаев (за редким исключением некоторых из них) представляют собой простые лексемы. Названия кустарников и их плодов в основном совпадают
Понятие “кустарник” в рутульском языке передаётся двумя словами кул, кус. Первый термин является общим для всех диалектов. Слово кул  помимо понятия “кустарник” имеет несколько значений: 1) “плесень”; 2) “кустарник с шипами”.
Лексема кул представлена и в других дагестанских языках: лезг. кус, таб. кул, крыз. кул, удин. кол, цахур. кол [Хайдаков 1973: 54].

Барбарис

Барбарис в рутульском языке во всех диалектах звучит одинаково сын. Рутульскому сын соответствуют идентичные формы лезг. швум., цах. сына (мик., гел.), суна (цах.); буд. ц1уну.В других дагестанских языках также представлены аналогичные формы, ср. ав. сани “барбарис”, ахв. шани, чам. сан, тинд. сани, хварш. зон, цез. зин, гин. зену, бежт. сыно, гунз. сыну, лак. сунув, “гранат”.

Облепиха

Облепиха в рутульском языке звучит ык1ад эчбыр. Кустарник или деревце облепихи является колючим, а плоды мелкими, что послужило основанием для обозначения, букв, “облепихи яблоки”, т.е. мелкие яблоки, растущие на колючем кустарнике.

Боярышник

Лексема “боярышник” в мухадском, мюхрекском диалектах используется как единое слово с незначительными фонетическими изменениями в первом компонент гьа1джие эч (мух.), гъа1джий эч (шин.), букв. “Гаджи яблоки”, евшен (ихр.) в ихрекском диалекте.

Шиповник

В рутульском языке и диалектах в различном фонетическом оформлении представлена лексема “шиповник” некъе (мух., мюхр.), ныэ (ихр., борч.-хнов.), в мухадском и мюхрекском диалектах после сонорного н пишется в, а в ихрекском и борчинско-хновском диалектах пишется и.
Крыжовник - гъъйбриш, Малина - хьурбыр, Смородина - хьутбыр, Костянка - зизебыр, Рябина - мезелий, Голубика - ч1арахуй, Черника - хьач.

Названия травянистых растений

Растительный мир земли обнаруживает крайнее разнообразие. Богата и разнообразна также растительность Дагестана [Львов 1978: 3]. Помимо культурных растений в жизни дагестанских народов, в том числе и рутульцев, большую роль играли различные травянистые растения. Большинство из травянистых растений представлено на территории проживания рутульцев. Почвенно-климатические условия благоприятствовали росту и развитию различных видов растений. С давних времён рутульцы широко используют как дикорастущие, так и культурные растения, среди которых выделяются овощные, плодово-ягодные культуры и различного рода травы [Ганиева 1989: 44]. Когда заканчивались запасы муки, раньше эти растения служили основной пищей для беднейшего слоя населения. В настоящее время травянистые растения употребляются также в качестве приправ к еде или в медицинских целях. Так, например, в голодные годы распространенным кушаньем беднейшего слоя рутульцев было блюдо из дикорастущих трав, именуемое ч1иргъин.
Наиболее распространённым у рутульцев, как и у других народов Дагестана, является специальный пирог из тонкого раскатанного теста, начинённый различными травами (пастушья сумка, крапива, дикий лук и т.д.). У дагестанцев такой пирог именуется чуду, а у рутульцев гундз, йыкъцарбыр.

Черемша

Среди диких съедобных растений можно отметить сур “съедобная трава с веслообразными листьями и с горьким чесночным вкусом”, из которой готовят пироги с добавками из яиц и творога, а также окрошку. Эту траву в сушёном виде употребляют в пищу и зимой. Слово встречается и в других дагестанских языках: лезг. сур, аг. сур, таб. швур, чам. соя, тинд. сола, гунз. со “то же” и др. дает основание считать, что данное слово является общедагестанским достоянием.

Мята

Название мяты в рутульском языке в основном во всех диалектах совпадает с некоторыми фонетическими изменениями: шыдыкь (мух.), шидикъ (ихр.), шидыкь (шин.). Начальный шипящий ш, конечный къ. Идентичные формы представлены и в других лезгинских языках: лезг. шанатар, пурнийар, агул. уриъ, урай, крыз. ч1ерт1ег1, буд. ч1ърт1аъ [Кибрик, Кодзасов 1990: 102], что может свидетельствовать об общелезгинском характере слова.
Мяту широко используют в пищу в качестве приправы. Летом её употребляют в свежем виде, заготовливают на зиму и используют в сушёном виде.
Редуплицированная основа представлена в табасаранском названии мяты шуыийир. Основа оформлена суффиксом множественного числа - йир.

Укроп

Лексема “укроп” во всех диалектах рутульского языка передаётся одним словом без фонетических изменений шивит. (мух., мюхр., шин., ихр., борч.-хнов.). Слово по мнению специалистов, иранского происхождения, ср. перс, sivid “укроп” [Стеблин-Каменский 1982: 75]. В рутульском языке произошло оглушение конечного звонкого смычного д.

Кинза

Название кинзы в рутульском языке также является единым, но здесь наблюдаются отличия фонетического характера кашниш (мух.), гаьшниш (ихр., борч.-хнов.). слово иранского происхождения, ср.: перс, dasniz [Стеблин-Каменский 1982: 75]. В рутульском языке налицо оглушение начального звонкого смычного г и переход его в одних случаях в непреруптив к, в других г.

Крапива

Рутульцы крапиву макъвал употребляют как в свежем, так и в обработанном виде. Полезной рутульцы, как и другие народы Дагестана, считают мятую ладонями и посыпанную солью крапиву, именуемую макъвал гъыдиле гьыъын (мух.), по сведению С.М. Хайдакова, “роль крапивы в пищевом рационе горцев в прошлом была значительна. Отражением её роли в питании горцев в языке является общность происхождения этого слова во всех дагестанских языках [Хайдаков 1973: 62].
На территории Рутульского района широкое распространение получили и травянистые растения, среди которых различаются съедобные и несъедобные травы, лекарственные растения, сорняки, травы, идущие на корм скоту.

Трава

В литературном рутульском языке и диалектах лексема “трава” передаётся двумя словами  укь и хъач.
Лексема укъ является общим для всех диалектных единиц рутульского языка. Корневой къ является рефлексом исторического кь1. Родственные основы засвидетельствованы и в ряде других дагестанских языков [СИЛДЯ 1971: 168].
Кроме своего основного значения “трава”, слово укь выражает также и другие понятия: 1) “сено”; 2) “покос, сенокос (место)” [Талибов, Гаджиев 1966: 74].
В значении “съедобная трава” употребляется термин улед рукь (мух., мюхр., шин.), илади укь (ихр., борч.-хнов.), “несъедобная трава” передаётся джулъэд укь, мыкьлад укь букв, “нехорошая трава”.
Слово хъач исконного происхождения. В зимнее время, иногда в солнечный день коров, животных выгоняют. Тогда они добывают себе из земли передними ногами корни хъач и кушают их. Люди эти корни не едят.
Понятие “лекарственные травы” передаётся описательным названием, состоящим из разных по происхождению слов - дарманад укьбыр, давыдид укьбыр, дарманад хъачбыр, давыдид хъачбыр. Первая часть обоих названий выражена словом дарман иранского происхождения, со значением “лекарство”, а вторая часть словами укь, хъач в значении “трава”.

Э. И. Исмаилова, научный сотрудник ДНЦ РАН, кандидат филологических наук.