Мир - вашему дому, покой - вашей душе!
ИСТОРИЯ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА.
СОВРЕМЕННАЯ СИТУАЦИЯ В РЕГИОНЕ
Менталитет северокавказских народов всегда был тесно связан с особым интересом к истории. Возможно, это объяснимо традиционным для кавказцев почитанием предков и уважением к старшим — прекрасным нормам, достойным подражания. В то же время характерно, что современные события и явления часто оцениваются сквозь призму мифологизированных представлений о прошлом. Это делает актуальным наше обращение к истории и современной историографии. Нет такого народа в мире, который не хотел бы знать свое прошлое, свою биографию, и оценивая это прошлое, лучше осознавать свое настоящее и предугадывать будущее. Подобное желание свойственно и кавказцам, тем более что народы Северного Кавказа относительно малочисленны, но сплочены и воспринимают себя и свое место в мире с обостренным вниманием. Поэтому исследования историков и этнологов привлекают к себе общественный интерес и способны оказывать формирующее воздействие на этнопсихологию и национальное самосознание. Примером такого влияния может быть добавление к названию Республики Северная Осетия средневековой номинации Алания (хотя исторически то и другое далеко не идентично). Пожалуй, наиболее активным спросом в последние полтора — два десятилетия стали пользоваться проблемы происхождения и древнего расселения предков современных народов, на волне демократизации, плюрализма и гласности вокруг этих проблем сложилась целая литература, полная острых противоречий. Между представителями различных национально-государственных образований развернулась настоящая идеологическая борьба: кто древнее, чьи предки были цивилизованы и престижны и занимали огромные территории и т.д. Смысл и подоплека подобных идей не вызывает сомнений — она имеет политическую направленность и в конечном итоге выход на перераспределение земли и ресурсов в свою пользу, ссылаясь на владение данной территорией в древности и требуя восстановления "исторической" справедливости. Надо ли говорить о том, что подобного рода разработки и «исследования» поддерживаются некоторыми местными политическими и экономическими элитами и национальными группами радикалов. Один из современных политологов по этому поводу пишет: «Важнейшим фактором в обсуждаемых конфликтах является использование истории в интересах той или инои разновидности национализма» .
В этой небольшой главе мы рассмотрим современное состояние кавказоведения. В формировании этого состояния в разной мере участвуют научные центры Северного Кавказа и интеллигенция национальных республик. Обратимся к конкретным фактам, излагая их в кратком виде, достаточном для понимания. Нами выделены несколько главных тенденций в современном кавказоведении Северного Кавказа. Почти то же самое сформулировал В.Д. Дзидзоев: проблемами наиболее острой полемики на Кавказе являются этногенез народов и историческая территория их обитания, межнациональные и межгосударственные отношения, Кавказская война XIX в. и т.д. С этим трудно не согласиться.
Мифы о великих предках. Одним из типичных создателей исторических мифов о великих предках был кандидат исторических наук и заслуженный деятель науки Кабардино-Балкарской Республики (следовательно, официально признанный ученый) И. М. Мизиев. В 1980-1990х годах им было издано несколько монографий и немало статей в периодической печати КБР, посвященных далекому прошлому балкарцев и карачаевцев. Идейная основа этих публикаций — ничем не сдерживаемая идеализация ранней истории тюркоязычных народов (выше уже говорилось, что балкарцы и карачаевцы тюркоязычны). И. М. Мизиев пытался обосновать грандиозную по внешним эффектам концепцию о том, что тюркоязычными были уже такие народы IV — III тыс. до н.э., как шумеры и касситы Ближнего Востока, а затем и многие другие известные древние народы, например скифы (ираноязычие коих можно считать установленным наукой). Таким образом, прямые тюркоязычные предки современных балкарцев и карачаевцев во времени занимали 6 тысяч лет, а территориально — от Алтая до Дуная, от Урала до Индии. Впоследствии и этого показалось мало, и И.М. Мизиев в соавторстве с К.Т. Лайпановым стали утверждать, что «этноним тюрк появился, во всяком случае, не позже неолитического периода развития человеческого общества» (4, стр. 114). В этой формулировке обратим внимание на слова «не позже неолитического периода» — следовательно, этноним «тюрк», а отсюда и сами тюрки, по логике ученых Мизиева и Лайпанова, могли возникнуть в позднем палеолите, т.е. на позднем этапе древнего каменного века. Хронологически это 2015 тыс. лет до н.э. Но кто и как это установил при полном отсутствии каких-либо следов древнейших палеоязыков, дошедших до нас из позднего палеолита? Какое отношение подобные фантазии имеют к подлинной истории карачаевцев и балкарцев, сложившихся как современные народы в XIV-XV вв. нашей эры и на глазах истории? Правда, в более поздней статье И.М. Мизиев несколько омолодил начало истории своего народа, отнеся это событие ко времени более 5000 лет, но конечный вывод однозначен — «балкарцы и карачаевцы древнейший народ Кавказа». В этом же журнале, изданном на семи языках мира, Мизиев назван «ученым с мировым именем. Любопытно, что одну из своих публикаций в местной прессе И.М. Мизиев назвал «Извращать историю аморально».
Предаваясь безудержным и недоказуемым «патриотическим» фантазиям, И.М. Мизиев в то же время пытался убедить неопытного читателя в том, что современная наука о народах Северного Кавказа находится почти на уровне XIX в., что в кавказоведении царят схоластика и догматизм, застой, а сам он новатор, предлагающий «новое, более соответствующее исторической действительности толкование конкретных источников».
С более скромными в отношении древностей карачаевцев и балкарцев претензиями выступил А.И. Байрамкулов, издавший несколько больших книг. В одной из них он пытается доказать двухтысячелетний возраст названных народов. В любом случае это претензии на большую древность. В книге издания 1998 г. Байрамкулов утверждает, что аланы были тюркоязычны, и где бы они не находились — на Кавказе или в Западной Европе — это были, разумеется, карачаевцы и балкарцы. Здесь нетрудно заметить претензии на огромные «исторические» территории. Дилетантские фантазии А.М. Байрамкулова к науке также не имеют отношения, но от местных ученых они получили положительную оценку.
Говоря об истории тюркоязычных народов Северного Кавказа, нельзя не упомянуть имя кумыкского писателя М. Аджиева. Его идейные принципы те же: идеализация истории тюрок, гипертрофированные картины их былого могущества и величия, особенно кипчаков. Оказывается, с IV до XVIII в. на юге России и Украине существовала Великая Степная Страна, которая «стараниями московских историков вычеркнута из истории России, из своей собственной истории». Но это не все: половцы забыли свой язык и теперь называются иначе — казак и, русские, украинцы, гагаузы, кумыки, карачаевцы, болгары, сербы, чехи.... На Алтае кипчаки 2500 лет назад «одними из первых в мире познал образ Бога, создателя мира сего». Кипчаки, естественно, занимали огромную территорию от Дуная до Байкала, от Москвы до Босфора. Почему забыли Великую Степную Страну? — спрашивает М. Аджиев. Ответ прост — она существует только в воображении самого Аджиева, что и было справедливо продемонстрировано в рецензии В. Каджал: статьи М. Аджиева «могли смело претендовать на первый приз за лучшую мистификацию на научную тему или пародию на псев доученость, которая ну просто захлестнула нашу, ставшую такой плюралистическом, прессу..., это чистейшей воды ахинея и галиматья», что ранее убедительно доказали А. Новосельцев и А. Кузьмин.
Наукообразное мифотворчество получило распространение и в историографии абхазо-адыгских народов. Эти коренные народы Кавказа, подобно тюркам, имеют богатое и яркое прошлое, не нуждающееся в красивых, но фантастических декорациях, якобы возвеличивающих народ. Указанное прошлое адыгов требует постоянного сбора, обработки и изучения огромного эмпирического материала раньше выработки новых концепции, идущих вразрез с современной парадигмои (концептуальной схемой, господствующей в фундаментальной науке) истории адыгских народов. Но «новаторы» от кавказоведения не могут ждать. И вот в местной печати появляется статья К. Уженева о том, что «адыго-черкесы не одно столетие занимали огромное пространство от моря до моря и что они являются носителями майкопской культуры, проживавшими от Хата до Кабарды», и утверждения К. Кагермазова, что бжедуги происходят от киммерийцев, шапсуги от этрусков, камерийцы от спартанцев, кабардинцы от скифов...
Здесь нельзя обойти и большую статью А. Бакиева, помещенную в официальной республиканской газете «Кабардино-Балкарская правда» в 1992 г. Видимо, эта статья звучала в унисон с настроениями тогдашнего руководства КБР. Что же нового поведал читателям А. Бакиев? Прежде всего он заявляет о несостоятельности бывшей советской науки и о «замалчивании и откровенной лжи» в изучении истории адыгов и других народов Кавказа и приходит к выводу, что адыгский этнос один из «самых древних на земле» (выше мы познакомились с аналогичными утверждениями о тюрках). По Бакиеву, древнейшее прошлое адыгов относится к XIII-XII тыс. до н.э., когда в Средиземноморье процветала атлантическая працивилизация. Адыгский язык «происходит» от языка атлантов и, следовательно, по логике автора, современные адыги потомки атлантов.
В мир увлекательных открытий в сфере древней истории активно вошел экономист А.Ж. Кафоев. Не останавливаясь на всех его публикациях, отметим его устойчивый интерес к известному каменному изваянию «Дукабек», стоявшему на р. Этоко недалеко от Пятигорска. Упомянутый памятник датируется первой половиной XVII в. и является поздним, его происхождение остается неясным. А. Кафоев однозначно считает его кабардинским воином и датирует без доказательств и аргументов 375 г., т.с. IV в., иначе «пришлось бы вести речь о слишком запоздалом периоде появления предков кабардинского народа на нынешней территории» (13). Итак, «слишком запоздалый период», а не объективная научная истина, не зависимая от чьих либо эмоций или политических целей. Справедливости ради заметим, что далеко не все историки и археологи Кабардино-Балкарии болеют такими болезнями, и А.Ж. Кафоеву противостоят объективные и серьезные исследования памятников расселения кабардинцев на современной территории с XV по XVII-XVIII вв. — например, монография А.Х. Нагоева (14, с. 7374).
В процесс современного исторического мифотворчества включились и историки Чечни и Ингушетии. Суть концепций нам уже знакома: глубочайшая древность своих народов, их некогда обширные территории, могущество, приобщенность к древним цивилизациям. Так, по утверждению А. Измайлова, современные вайнахские народы (чеченцы и ингуши) являются потомками древних египтян, они «древние выходцы из Египта», поклонявшиеся древнеегипетским богам Осирису и Тоту. Автор не разъясняет, как древние египтяне оказались на Северном Кавказе, когда это произошло и какими источниками документировано. Согласно другой версии (автор Ю. Хаджиев), вайнахи — потомки этрусков, т.с. древних племен, живших в пределах Аппенинского полуострова в I тыс. до н.э. и создавших развитую цивилизацию, оказавшую влияние на цивилизацию Рима. Безусловно, быть родственниками этрусков престижно. Но не реально. Ингушский историк Н. Кодзоев «установил», что древние племена Колхиды (Западной Грузии) говорили на древнеингушском языке, но затем были вытеснены грузинами на Северный Кавказ. Наконец, приведем примеры старания некоторых авторов «создать» раннюю государственность у вайнахов. Так, И.М. Сигаури в своей монографии 1997 г. пишет, что, поскольку вайнахи входили в раннефеодальную Аланию, «Алания — нахское государство». В коллективном труде «Чеченцы: история и современность» говорится об общечеченском раннефеодальном государстве XIV в. Симсир, которое исторической науке почему-то неизвестно (17, с. 4; 18).
В Северной Осетии некоторыми учеными постулируются идеи о том, что носители блестящей кобанской культуры I тыс. до н.э. были ираноязычны, и что в горах Центрального Кавказа и среди кобанцев проживали «значительные группы скифских племен» (Б.В. Техов, 19, с. 56); поэтому никакой проблемы местного кавказского субстрата нет, и этногенез осетин чисто иранский или арийский. Концепция двуприродности осетин, т.с. интеграции этнического кавказского субстрата и ираноязычного скифо— сармато—аланского суперстрата, наиболее адекватная существующим строго научным данным и обоснованная великим осетинским ученым В.И. Абаевым — игнорируется. Вершиной исторического мифотворчества в Осетии представляется брошюра В.Л. Хамицева и А.Ч. Балаева «Давид Сослан, Фридрих Барбаросса. Алания от Палестины до Британии». «Только национальные историки могут написать историю осетин». Оказывается, древняя история осетин «закодирована в Библии», Иисус Христос и его мать Мария — скифы, населявшие во времена Христа Палестину, из 12 св. апостолов 11 были скифами (в понимании Хамицева и Балаева осетинами), и лишь предатель Иуда был иудеем. Осетины оказались далее уже не скифами — северными иранцами, а восточными германцами, хранителями древнегерманских традиций, языка и культуры. Более того, по Хамицеву и Балаеву «осетинский язык лежит в основе германских языков», а германский император XII в. из династии Гогенштауфенов Фридрих I Барбаросса преобразился в осетина из рода Алгузонов и выходца из Нижне-Архызского городища на р. Большой Зеленчук. Надо ли говорить о том, что все эти измышления есть плод буйной фантазии, также не имеющей никакого отношения к науке? Зато «вся история осетинского народа сама по себе должна быть напоминанием, как нашим врагам, так и друзьям». До науки ли туг?
Борьба за письменность.
Важным критерием принадлежности к цивилизации является наличие письменности, письменной культуры. Поэтому претенденты на причастность к древним цивилизациям должны доказывать наличие у их предков своей письменной традиции. Это ставит перед претендентами серьезные проблемы .
Некоторые из них «успешно» преодолеваются .Применительно к вайнахам Р.С. Плиев нашел выход в том, что чеченцы и ингуши признаны родственниками этрускам Италии I тыс. до н.э., имевшим высокую цивилизацию с собственным письмом. Согласно А. Измайлову, вайнахи потомки древних египтян, также создавших письменную цивилизацию. Автор из Кабардино Балкарии А. Алише в предложил свой вариант балкаро-карачаевского алфавита, основанного на этрусской письменности. Так чьи же предки древние этруски — вайнахов или балкаро-карачаевцев?
Примерно то же утверждается относительно письменности у древних предков адыгов. Вслед за Г.Ф. Турчаниновым адыгский ученый М. Аутлев отметил, что предкам абхазо-адыгской группы народов «уже в эпоху бронзы не чужда была письменная культура». К сожалению, подтверждающих эти выводы сколько- нибудь обоснованных данных нет. То же можно сказать и относительно попыток X. Шахмирзова связать линейное письмо Крита первой половины II тыс. до н. э. с адыгскими языками; чешский ученый Ч. Лоукотка в 1946 г. так выразился о попытках некоторых исследователей дешифровать критское письмо: «...однако большинство из них оказалось дилетантами или фантазерами». Эта выразительная оценка полностью приложима к творениям X. Шахмирзова. Парадоксальная ситуация сложилась вокруг известной в научной литературе Зеленчукской надписи, найденной в 1888 г. в верховьях р. Большой Зеленчук. Уникальный памятник был изучен В.Ф. Миллером, пришедшим к заключению о том, что греческими буквами были написаны алано-осстинские слова. Выводы В.Ф. Миллера получили признание в науке. Но с 60-х годов XX в. начались настойчивые попытки ревизии Зеленчукской надписи XIXII вв. — ее сумели прочитать по-кабардински, по-балкарски, по-вайнахски (чеченски). Таким образом, один текст читается с позиций четырех языков, принадлежащих разным языковым группам: иранской, адыго-абхазской, тюркской, нахско- дагестанской.
В качестве третейского судьи выступил американский лингвист Л. Згуста, далекий от кавказских пристрастий. В 1987 г. вышла его монография, содержащая глубокий и тщательный анализ Зеленчукской надписи (24). JI. Згуста отверг все упомянутые выше дилетантские фантазии касательно чтения надписи и убедительно подтвердил алано-осетинский вариант В.Ф. Миллера. Теперь желающие предложить иное чтение надписи обязаны доказать несостоятельность чтения В.Ф. Миллера — Л. Згусты, но таких опровержений нет.
Мы познакомились с некоторыми далеко не полно показанными здесь тенденциями в современном кавказоведении. Но можно ли в этом контексте говорить о кавказоведении как о науке? Даже на изложенных выше фактах видно, что в историю и культуру (как составную часть истории) народов Северного Кавказа хлынули любители-дилетанты, не подготовленные профессионально. История, как, очевидно, все гуманитарные дисциплины, внешне кажется легко доступной любому образованному человеку и поэтому она не только демократична, но и проницаема. Поэтому мы не должны удивляться нашествию дилетантов. Суть в том, что претензии дилетантов на «открытия» и сенсации, на создание бутафорских концепций открыто одобряются и поддерживаются некоторыми местными дипломированными учеными, которых можно считать профессионалами (да и сами они активно участвуют в мифотворчестве). В каждом национальном образовании Северного Кавказа сложился и функционирует свой научный центр, своя школа, стремящаяся выработать собственную версию истории и культуры своего народа и подобрать комфортную нишу для него в мировой истории. Этим занимаются некоторые упомянутые профессионалы, продвигающие произведения дилетантов и фантастов. Как правило, местные власти поддерживают «свои» кавказоведческие школы, концепции которых приобретают вид идеологии и определенно влияют на этно-психологию читателей.
Разумеется, не все ученые из республиканских научных центров подвержены приспособлению к изменившейся конъюнктуре и конформизму. Но они часто оказываются в изоляции и даже подавляются. Так, в Азербайджане статус предателя азербайджанской нации приобрел крупный историк-кавказовед И.Г. Алиев, выступавший много лет против этнонационализма в науке. К чему это все в конце концов привело, известно всем: к войне между Азербайджаном и Арменией за Нагорный Карабах.
Поэтому историческое мифотворчество, проявившееся на Северном Кавказе, нельзя игнорировать, его следует рассматривать как часть современного кавказоведения, но как знание околонаучное и деструктивное по социальным последствиям. Более того, как проявление этнонационализма оно опасно. Участие дипломированных ученых в создании и пропаганде исторических мифов свидетельствует о недостаточной цивилизационной и профессиональной культуре, политическом конформизме и явном непонимании социальной сущности науки как инструмента объективного познания действительности.
Не следует думать, что подобные явления свойственны только народам Северного Кавказа и сегодняшнему кавказоведению. Это явления широко распространенные и присущие определенному этапу экономического и социального развития, движения общественной мысли и национального самосознания. В качестве примера относительно истории России и русского народа приведем труды советского академика Н.С. Державина, возродившего корни русских в палеолитической культуре Среднего Приднепровья, а она, по мнению академика, была самой развитой из всех одновременных культур Европы. Державин пытался доказать, что во второй половине I тыс. до н.э. славянские колонии на западе Европы распространились до Рейна, а Гамбург был древним славянским городом, среди предков славян он видел скифов, сарматов, этрусков. Какие знакомые картины! И те же основные идеологические цели — глубочайшая древность предков и собственная укорененность, владение громадными территориями, причастность к этрускам.... Серьезная наука давно отвергла эти и подобные измышления.
Мы рассмотрели некоторые околонаучные тенденции современного кавказоведения и причины, породившие эти тенденции исторической некрофилии. Это как бы верхний пласт кавказоведения, один из его этажей. Но есть и другой пласт кавказоведения, который можно условно назвать кавказоведением фундаментальным и не подверженным политической, идеологической и этнонациональной конъюнктуре. Его истоки уходят в XVIII в., когда появились первые русские этнографические описания народов Кавказа. Подробно этот вопрос освещен советским ученым-этнографом М.О. Косвеном, причем только на этнографическом материале (хотя историческое и археологическое изучение и накопление материалов шло почти параллельно). Российская и советская наука заложила прочные основы научного кавказоведения, выдвинув ряд выдающихся ученых. Если говорить о кавказоведении историческом, его позитивные достижения суммарно изложены в обширном коллективном труде «История народов Северного Кавказа» в двух томах. Следует заметить, что российское и советское кавказоведение играло роль инструмента сближения народов Кавказа и интеграционных процессов. Бесспорно, прав кабардинский историк X. Г. Тхагапсоев, когда он пишет: «Одна из главных задач кавказоведения — научно обоснованные методы, позволяющие противостоять разрушительным процессам».
(Этот еще, наверное, наших, дагестанских (в том числе и лезгинских) "историков" не читал. Что там "Алания от Палестины до Британии», наши уже давно "Фестский диск" расшифровали, в шумерских клинописях разбираются лучше, чем написавшие их шумерские жрецы. замечание М.Бабаханова)
Кузнецов В.А.
Из книги "Введение в кавказоведение" (2004 г.) Книгу скачать можно здесь >>>
