Мир - вашему дому, покой - вашей душе!
Биография Гоголя: секретные страницы из жизни
В Институте рукописей при Национальной библиотеке имени В.Вернадского НАН Украины в Киеве в отделе «Гоголиана» хранятся уникальные документы о семье и предках великого украинского писателя. В 1920 году их передал на хранение Василий Головня, сын младшей сестры Николая Васильевича. Сохранился лист из метрической книги Спасо-Преображенской церкви местечка Великие Сорочинцы Миргородского повета Полтавской губернии. В нём записано: «Марта 20. У помещика Василия Яновского родился сын Николай и окрещён 22-го».
Сохранились листы «Ведомости учеников 1 класса высшего отделения Полтавского поветового училища за 1819 год». В этом списке под номером 40 значится Николай Яновский, под номером 41 — его младший брат Иван Яновский, который вскоре умер.
В Институте рукописей имеются страницы «Дневника», заполненные рукой классных учителей Нежинского лицея в 1821 году. Фамилия непоседливого 12-летнего Николая Яновского чаще других упоминается среди пансионеров, которые «получили достойное наказание за их худое поведение» и оставлены без обеда.
В 1984 году был восстановлен дом родителей в селе Гоголево Шишацкого района Полтавской области. В экспозиции находится копия «Ревизской сказки» (переписи населения) за 1782 год по хутору Купчин, которым владел дед писателя — Афанасий Демьянович Яновский, получившей это имение как приданое за своей женой.
Вскоре усадьба стала именоваться Яновщиной, а позже по имени единственного сына Василия Афанасьевича (будущего отца Н.В.Гоголя) Васильевкой. В народе до сих пор сохранились эти два названия.
В экспозиции музея есть копия «Послужного списка А.Д.Яновского» за 1788 год. В нём сказано, что дед Николая Гогол родился в 1738 году. Выходец из польской шляхты. Окончил Киевскую духовную академию. Свободно владеет пятью языками: русским, латинским, греческим, немецким и польским. Служил в Генеральной войсковой канцелярии на должности полкового писаря. (Сегодня это соответствует должности начальника штаба военной части полка. — Р.С.) Вышел в отставку в звании секунд-майора.
Впервые фамилия деда писателя с прибавкой «Гоголь» появилась в «Дворянской грамоте», которую он получил 15 октября 1792 года. В эту книгу записывали только коренных дворян, а не тех, кто приобрел это звание за военные, государственные заслуги или по нобилитации 1661 года.
В Санкт-Петербурге многие литераторы знали юного гения Украины под двойной фамилией или просто как Яновского. 22 февраля 1831 года Петр Плетнёв писал Александру Сергеевичу Пушкину: «Надобно познакомить тебя с молодым писателем, который обещает что-то очень хорошее. Ты, может быть, заметил в «Северных цветах» отрывок из исторического романа, с подписью ОООО, также в «Литературной газете» — «Мысли о преподавании географии», статью «Женщина» и главу из малороссийской повести «Учитель». Их написал Гоголь-Яновский... Я нетерпеливо желаю подвести его к тебе под благословение...»
Близкий друг и постоянный корреспондент Котляревского, литератор Орест Сомов, сообщил 9 ноября 1931 года Михаилу Максимовичу: «Я познакомил бы вас, хотя заочно, если вы желаете того, с одним очень интересным земляком — Пасечником Паньком Рудым, издавшим «Вечера на хуторе», т.е. Гоголем-Яновским, которому дуралей и литературный невежда и урод Полевой решился сказать: «Вы, сударь, москаль, да ещё и горожанин... Неправда ли, что Полевой совершенно оправдал басню Крылова: Осёл и Соловей?»
Знаменитый русский поэт Евгений Баратынский, получив от 22-летнего Гоголя экземпляр повестей «Вечера на хуторе близ Диканьки» с афтографом, сразу же написал в апреле 1832 года в Москву литератору Ивану Киреевскому: «Я очень благодарен Яновскому за подарок. Я очень бы желал с ним познакомиться. Ещё не было у нас автора с такою весёлою весёлостью, у нас на севере она великая редкость. Яновский — человек с решительным талантом. Слог его жив, оригинален, исполнен красок и часто вкуса. Во многих местах в нём виден наблюдатель, и в повести своей «Страшная месть» он не однажды был поэтом. Нашего полку прибыло: это заключение немножко нескромно, но оно хорошо выражает моё чувство к Яновскому.»
6 февраля 1832 года Николай Васильевич отправил из Санкт-Петербурга в родную Васильевку весточку своей матери Марии Ивановне Гоголь-Яновской, урожденной Косяровской: «Ваше письмо от 19 января я получил. Очень жалею, что не дошло ко мне письмо ваше, писанное по получении вами посылки. В предотвращение подобных беспорядков впредь прошу вас адресовать мне просто Гоголю, потому что кончик моей фамилии я не знаю, где делся. Может быть, кто-нибудь поднял его на большой дороге и носит, как свою собственность. Как бы то ни было, только я нигде не известен здесь под именем Яновского, и почтальоны всегда почти затрудняются отыскивать меня под этою вывескою».
С тех пор все свои произведения и письма к родным и знакомым писатель подписывает только первой украинской частью своей фамилии — Гоголь.
Хорошо известно, что в 1833 году Гоголь хотел занять кафедру всеобщей истории в Киевском университете, который только начали организовывать. В декабре он пишет из Санкт-Петербурга своему другу Михаилу Максимовичу, вскоре ставшему первым ректором этого университета: «... туда, туда! В Киев, в древний прекрасный Киев! Он наш, он не их, — не правда? Там или вокруг него деялись дела страны нашей... Да, это славно будет, если мы займём с тобою киевские кафедры, много можно будет наделать добра. А новая жизнь среди такого хорошего края! Там можно обновиться всеми силами...»
Но после восстания 1831 года в Варшаве (одним из руководителей которого был генерал В.Яновский) в Российской империи было строго запрещено брать поляков на государственную службу. Попечитель Киевского учебного округа вычеркнул Гоголь-Яновского из списка представленных на рассмотрение кандидатур будущих преподавателей университета. Ему были известны польские корни писателя. Знал он и то, что его мать, Мария Косяровская, до 14 лет воспитывалась в доме родителей своего двоюродного брата — генерал-майора Андрея Трощинского, женатого на внучке последнего короля Польши Станислава Понятовского.
О польских корнях Гоголя замалчивали пятьдесят лет. Только в 1902 году в «Полтавских Губернских Ведомостях» №36 в статье «К вопросу о предках Гоголя» было коротко сказано, что род Гоголь-Яновских ведёт своё начало от Ивана Яковлевича (фамилии в документе нет), выходца из Польши, который в 1695 году был назначен к Троицкой церкви г.Лубён «викарным «священником, ... Продолжателем рода и преемником духовной власти был его сын Дамиан Иоаннов Яновский, священник кононовской Успенской церкви. Далее родословная Яновских идёт по двум параллельным линиям: 1) Сын о.Дамиана — Афанасий Дамианович, уже Гоголь-Яновский, секунд-майор, сын его Василий, внук Николай, писатель; 2) Кирилл Дамианович, священник кононовской церкви; его дети: Меркурий и Савва, оба священника...»
Николай Гоголь по линии его бабушки со стороны отца Татьяны Лизогуб был кровно связан со знатными казацкими родами Украины времён гетманщины. Он был потомком наказного гетмана Михаила Дорошенко и Правобережного гетмана Петра Дорошенко, потомком наказного гетмана Якова Лизогуба и Левобережного гетмана Ивана Скоропадского. Он внук секунд-майора Афанасия Гоголь-Яновского и офицера лейб-гвардии Измайловского полка Ивана Косяровского. По женской линии — в родстве с Мазепой, Павлом Полуботько и Семёном Палием.
Но биографам Гоголя его высокое родство показалось недостаточным. Известный писатель, историк, критик и фольклорист Пантелеймон Кулиш в своей книге «Записки о жизни Н.В. Гоголя» (Спб. 1856 год), счёл возможным назначить в предки гения как основоположника рода Остапа Гоголя — сподвижника гетмана Петра Дорошенко. Биограф сообщает, что этот полковник в 1674 году сдал свою Могилевскую крепость Речи Посполитой и перешёл на службу к польскому королю Яну Казимиру, за что получил от него деревню Ольховец.
Необходимо подчеркнуть, что во-первых, в летописях упоминается Евстафий Гоголь, а не Остап Гоголь — собирательный художественный образ писателя. А во-вторых, король за шесть лет перед тем отрёкся от престола и поэтому не имел ни права, ни возможности раздавать кому-либо земли.
В полемику с первым биографом вступил знаменитый украинский историк Михаил Максимович: «Господин Кулиш от себя даёт в предки нашему поэту известного полковника и гетмана Евстафия Гоголя. Такая замена одного лица другим показывает своевольное обхождение с историческим актом. Дед поэта, Афанасий Демьянович, конечно, лучше Р.Кулиша знал своего деда Андрея Гоголя и не отказался бы от него ни для какого софамильца».
В августе 1850 года Максимович две недели гостил у Гоголя в Васильевке и читал подлинные документы о предках гения, впоследствии утерянные.
«Что касается предков Гоголя по женской линии, то полковник переяславский Василий Танский происходил от известной польской фамилии этого имени и оставил Польшу в то время, когда Петр Великий вооружился против претендента на польский престол Лещинского», — сообщает Пантелеймон Кулиш в своей книге. Танский обратил на себя внимание царя своей храбростью, отвагой и умом в шведскую кампанию. Он был высокообразованным человеком, владел иностранными языками, в том числе французским и латинским. Писал драмы.
В 1742 году внук гетмана Ивана Скоропадского Семён Лизогуб обвенчался с дочерью полковника Танского — Анной. А через год у них родилась Татьяна Лизогуб, бабушка Гоголя.
Сегодня, наперекор документам, все исследователи пишут, что Василий Танский по национальности волох или просто «чужеземец». А полковник Остап Гоголь — является предком гения.
О польских корнях Николая Васильевича знали все его современники. Знала это и княгиня Зинаида Волконская, которая познакомилась с Гоголем в Риме в 1837 году. В конце декабря 1838 года на вилле Волконской устроили публичное чтение автором «Ревизора» в пользу бедного украинского художника Ивана Шаповалова. Княгиня была фанатичной католичкой, одержимой страстным желанием и других вовлекать в лоно римской церкви. Она мечтала обратить в «истинную веру» и своего взрослого сына, и Гоголя, для чего стала каждый день приглашать к себе в дом писателя и ксёндзов — польских эмигрантов Петра Семененко и Иеронима Кайсевича, участвовавших в восстании Польши 1830—1831 годов. Осенью 1837 года с подложными паспортами они нелегально прибыли в Рим, чтобы вербовать приверженцев своему учителю Богдану Яньскому, другу Мицкевича, основавшему в Париже новый католический монашеский орден. Свою задачу религиозное братство видело в том, чтобы способствовать духовному возрождению и сплочению эмиграции для продолжения борьбы.
Иероним Кайсевич записал в «Дневнике»: «Познакомились с Гоголем, малороссом, даровитым великорусским писателем, который сразу выказал большую склонность к католицизму и к Польше, совершил даже благополучное путешествие в Париж, чтобы познакомиться с Мицкевичем и Богданом Залесским».
17 марта 1838 года Петр Семененко из Рима сообщал своему учителю Богдану Яньскому: «Возвращаемся с обеда у княгини Волконской в сообществе её, а также одного из наилучших современных писателей и поэтов русских, Гоголя, который здесь появился. В разговоре он нам очень понравился. У него благородное сердце, притом он молод; если со временем глубже на него повлиять, то, может быть, он не окажется глух к истине и всею душою обратится к ней... Понятно, беседовали мы о славянских делах. Гоголь оказался совершенно без предрассудков и даже, может быть, там, в глубине очень чистая таится душа. Умеет по-польски, т.е. читает. Долго говорили о «Небожественной Комедии», о «Тадеуше» и пр... Гоголь сказал нам, что читает Мерославского, и что он ему нравится... Сего ради мы ему — о Вротновском и Мохнацком. Последнего ради языка и стиля. Это особенно увлекло Гоголя, ибо он хотел бы проникнуться силою польского языка».
Оба миссионера старались создать у руководителя парижского братства впечатление, что шаг до перехода в католичество Гоголю оставался буквально один. Его сочувствие к борьбе поляков за свою свободу, любовь к их литературе монахи истолковали превратно.
7 апреля И.Кайсевич и П.Семененко сообщают Богдану Яньскому: «Гоголь недавно посетил нас, назавтра мы его. Мы беседовали у него на славянские темы. Что за чистая душа! Можно про него сказать с господом: «недалёк ты от царствия божия!» Много говорили об общей литературе... Удивительное он нам сделал признание. В простоте сердца он признался, что польский язык ему кажется гораздо звучнее, чем русский. «Долго, — сказал он, — я в этом удостоверялся, старался быть совершенно беспристрастным — и в конце концов пришел к такому выводу». И прибавил: «Знаю, что повсюду смотрят иначе, особенно в России. Тем не менее мне представляется правдою то, что я говорю», о Мицкевиче с величайшим уважением».
12 мая из Рима Иероним Кайсевич пишет Б.Яньскому: «С божьего соизволения, мы с Гоголем очень хорошо столковались. Удивительно: он признал, что Россия — это розга, которою отец наказывает ребенка, чтоб потом её сломать. И много-много других очень утешительных речей. Благодарите и молитесь...»
Последнее письмо польских монахов к своему патрону, в котором упоминается имя Гоголя, помечено 25 мая 1838 года: «...Гоголь — как нельзя лучше. Мы столковались с ним далеко и широко... Занимается Гоголь русской историей. В этой области у него очень светлые мысли. Он хорошо видит, что нет цемента, который бы связывал эту безобразную громадину. Сверху давит сила, но нет внутри духа. И каждый раз восклицает: «У вас, у вас что за жизнь! После потери стольких сил! Удар, который должен был вас уничтожить, вознёс вас и оживил. Что за люди, что за литература, что за надежды! Это вещь нигде неслыханная!»
Однако вскоре монахи, удостоверившись, что обратить в католичество гениального украинского писателя — затея безнадежная, прекратили с ним встречи и всякие разговоры о религии. Все предки Гоголя были православными людьми.
...В августе 1980 года я поехала в гости к внучке Елизаветы Васильевны Гоголь — 93-летней полтавчанке Софье Николаевне Данилевской, урожденной Быковой, чтобы уточнить некоторые места в биографии гения.
Я хорошо помню младшую сестру писателя — Ольгу Васильевну. Мне было 20 лет, когда она умерла. Её часто навещали художники, писатели, журналисты, — рассказала Софья Николаевна. — Они всегда останавливались в нашей Васильевке в доме моего отца Николая Быкова. Он был любимым внуком матери писателя — Марии Гоголь-Яновской и воспитанником Анны Васильевны, его сестры. Они свидетельствовали приезжим журналистам, что Николай Васильевич родился в доме генеральши Протасовой. Но газетчики зачем-то выдумали небылицу, будто Гоголь родился во флигеле доктора Трахимовского. И что этот домик был крыт соломой, а в комнате имелся глиняный пол! В действительности доктор арендовал землю у генеральши и поставил флигель, для крепостных крестьянок. Сочинили они и то, будто детство гения прошло в среде старосветских помещиков, в доме которых почти не было книг. Но всем известно, что отец Гоголя, Василий Афанасьевич, был знаменитым украинским писателем, дружил с Котляревским, Капнистом. Хорошо знал Гнедича, Нарежного. А дед и прадед окончили Киевскую духовную академию и читали в подлинниках произведения Платона, Плутарха, Вольтера и Руссо. Мне не понятно, по какой причине журналисты пишут, что родители Гоголя бедствовали. Мать Николая Васильевича происходила из богатого рода Косяровских-Щербаковых. Её отец одолжил 25 тысяч рублей под проценты мужу своей сестры. Не получив назад денег, он отсудил часть его имения — село Лукашевку. Почти 40 тысяч подарил ей на обустройство хозяйства дядя — сенатор Дмитрий Прокофьевич Трощинский, статс-секретарь Екатерины ІІ. Он любил Марию Ивановну как родную дочь, а отца Гоголя — как родного сына. Поэтому большую часть времени они жили в его имении Кибинцы. Отец ставил на сцене театра Трощинского свои пьесы на русском и украинском языках, а мать Гоголя часто выступала в главных ролях, потому что была не только дивной красавицей, но и талантливым человеком. В доме сенатора Николай Гоголь с детства видел полотна английских, французских, голландских художников, в исполнении домашнего оркестра слушал музыку Баха, Бетховена, Моцарта, а в парке любовался итальянской скульптурой. Все это воспитывало и развивало его гений. Биографы умолчали, что с колыбели рядом с Никошей всегда находилась талантливая Катерина Косяровская, родная сестра матери писателя. Она обладала великолепным голосом и уникальной памятью. От нее и от матери Гоголь узнал сотни украинских народных песен, поверий, обычаев, забавных историй, которые позже вошли в его повести. Любил её слушать историк Максимович, когда гостил в Васильевке. У меня хранится девичий альбом моей бабушки Елизаветы Васильевны Гоголь. В нем есть записи Максимовича за 1850 год.
— Софья Николаевна, сегодня продолжают спорить: Гоголь является украинским или русским писателем?
— Я считаю, что и Польша по праву может гордиться этим гением! Учёные умолчали о польских корнях Николая Васильевича. В родительском доме в гостиной висел польский герб рода Яновских. Ольга Васильевна, младшая сестра писателя, говорила, что Танские тоже выходцы из Польши. Все они были офицерами и служили в кавалерии. У моего отца до революции хранились некоторые их документы. Я помню, что фамилию Гоголь носила мать деда гения. Чтобы её сохранить, дед стал именоваться Гоголь-Яновским. В 1919 году мы с моей мамой, Марией Пушкиной, внучкой поэта, по рекомендации писателя Короленко, передали весь архив семьи Николая Васильевича в полтавский народный музей. Но почти все эти бесценные реликвии были разграблены фашистами в 1943 году. Недавно Виктор Батурин, главный художник заповедника-музея Гоголя, заверил меня, что вскоре в нашей Васильевке будет восстановлен флигель и родительский дом гения. А в их гостиной рядом с украинским гербом бабушки писателя Лизогуб будет висеть польский герб деда Яновского. Это справедливо! Но гений, чьи предки со стороны отца приехали в Украину из Польши более чем за сто лет до его рождения, всегда осознавал себя украинским писателем. Работая за рубежом многие годы, он неизменно во всех анкетах в графе национальность писал — «украинец». У моего отца, племянника Гоголя, было девять детей. И у нас в паспорте записано, что мы — украинцы! Необходимо подчеркнуть, что в семье Гоголя все говорили на родном украинском языке!
— Говорят, что гениальность — это как молния, сгусток энергии талантов нескольких поколений и смешения крови разных национальностей.
— Да. Это вполне справедливо и по отношению к Гоголю. У него в роду было много литературно одарённых людей. Его мама, Мария Ивановна, вела обширную переписку со многими писателями. А род Шостак, бабушки Гоголя со стороны матери — Марии Ильиничны, происходил из татар, род прабабушки Щербак — из русских. Предки гения — Дорошенко, Скоропадские, чьи имена указал дед гения в документе 1788 года.
...В августе 1994 года я приехала в Люблин, чтобы поработать в библиотеке университета имени Марии Склодовской-Кюри.
Сын известного графа Станислава Грохольского (1881—1938 гг.), Генрих, предложил мне просмотреть тома «Польских гербов», изданных в Варшаве в 1839—1845 и в 1899—1914 годах. В этих документах фамилия Яновских, как и дед писателя имевших герб «Ястржембец», упоминается с 1376 года. В Польше проживал Прокоп Яновский и Лизогубы, Гоголь — знаменитые украинские фамилии.
Гений Николая Гоголя по крови и по языку принадлежит трем великим государствам — Украине, России и Польше. А тем, кто огульно обвинил писателя в предательстве родного языка, Гоголь коротко и ясно ответил еще в 1830 году, в письме к своей матери: «Я буду писать на иностранном языке!» Не на великорусском, как принято было говорить в то время, а именно на иностранном.
Рената Смирнова
