Лезги ким

ЕТИМ ЭМИН

(1836-1884)

Етим Эмин - классик лезгинской и дагестанской литератур. Поэт-классик - выдающийся, образованный, общепризнанный деятель литературы. Такое определение даётся в словаре. Отвечает ли творчество Эмина всем этим требованиям? Несомненно. Выдающийся... До сих пор никто, кто творит на том же языке, что и Эмин, не достиг его вершин в мастерстве. Это касается не только версификации, но и всего того, из чего складывается само понятие "поэзия". Никто из лезгинских поэтов не мог и не может позволить себе даже мысленно считаться равным с Эмином. Сравниться с ним, свериться - да, равняться на него, черпать из сокровищниц его поэзии - это тоже в порядке вещей, даже почётно. Мнение это общее. Здесь нет исключений, а значит - он поэт общепризнанный и образцовый, чьи стихи служат эталоном высокохудожественной, нестареющей поэзии.

Из чего складывается такое отношение к творчеству поэта, имя которого известно каждо му представителю его народа, и не только тем, кто хоть что-то смыслит в поэзии, но - что парадоксально - даже тем, кто от неё в общем-то далёк. Эмина любят, уважают, чтят как поэта, мудрого наставника, чьи строки всегда кстати, всегда напомнят о себе в минуту радости или придут на помощь в минуту печали. Его воспринимают как умного собеседника, который всегда поможет добрым словом, мудрым советом. Он как талантливый психолог, кому подвластна диалектика души со всеми её нюансами и оттенками.

Творческое наследие поэта обычно принято делить на три цикла: любовную, гражданскую и философскую лирику. Как и во всякой схеме, здесь, конечно, тоже есть свои условности, но в целом с подобным делением можно согласиться.

Каждый цикл имеет свои особенности, не только тематические, но и художественно-стилевые. В любовной лирике - это умение через изображение реального, конкретного переходить к глубокому обобщению. В гражданской лирике - это оперирование вечными ценностями, составляющими суть природы человека, показ яркой картины своей эпохи, исторических событий в конкретных образах.

Глубокий лиризм, переходящий в психологизм, - отличительная черта философской лирики Эмина, которая в целом воспринимается как трагическое жизнелюбие, когда через тему бренности жизни с её закономерным концом, провозглашаются светлые жизнеутверждающие принципы.

Обычно, когда говорят о поэте, принято подкреплять свои суждения примерами из его творений. Мы этого не делаем по той простой причине, что это, в сущности, ничего не даст: Эмин - поэт непереводимый. Как это ни странно, но в переводах его творений теряется многое, если не всё. Правда, остаётся тема, суть прямого высказывания, но исчезает подтекст, второй план, что является самым ценным в его поэзии и в основе которого лежат невидимые глазу, но ощущаемые на подсознательном уровне мысли и чувства. Их удивительная многокрасочность в оригинале предстаёт в переводе в чёрно-белом цвете. Мысли расплёскиваются, теряя свою бездонность и приобретая одномерность вкупе с досадной конкретизированностью. В результате переводы в лучшем случае звучат как "подражания" Эмину.

Эмин назван Г. Гаджибековым "отцом лезгинской литературы" и не потому, как это раньше думали, что он был первым по времени, а по своему таланту. Эмину ставят в заслугу то, что "он дал лезгинам свой эминовский язык" (Н. С. Тихонов). И это правда. Но неполная. Он не только дал лезгинам свой язык в качестве образца для подражания, но и доказал всем (в особенности тем сородичам, кто пользовался для поэзии более "изысканными, экзотическими языками), в том числе и самому себе, что язык этот вполне может служить материалом для создания высокохудожественных поэтических творений, отвечающих всем "стандартам" восточной поэзии, на традициях которой выросла и поэзия Эмина. В этом, пожалуй, самая главная заслуга поэта перед родным народом, его языком и культурой. Поэтому он по праву назван "духовной крепостью" народа.

У защитников же этой крепости, к сожалению, накопилось очень много долгов перед его строителем и архитектором. Из них самый основной - это отсутствие до сих пор академического издания произведений Етима Эмина, что зачастую при водит к серьёзным "издержкам" в деле научного исследования его творчества. Такому изданию, конечно же, должна предшествовать большая и кропотливая технологическая работа. При этом важно помнить: требуется предельная осторожность в использовании конъектуры (чтобы заботливый уход за "духовной крепостью" не перерос в её перестройку на собственный лад), а также обязательное введение раздела Dubia - в поэтическом диване Етима Эмина накопилось уже достаточное количество материала, явно претендующего на включение в подобный раздел. Хочется верить, что смутное время, которое мы переживаем, не станет преградой в этом деле.

А. А. РАШИДОВ, доцент ДГУ

 

Могила Етима Эмина в с. Ялцуг С.Стальского района