Мир - вашему дому, покой - вашей душе!
Рафик-смерть
Александр Костюнин
Хабар владельца футбольного клуба «Леки»
Он брёл, едва передвигая немыми ступнями по бесконечно-узкому каменному помосту над бездной.
Приходилось часто останавливаться.
Спутник впереди временами терял равновесие, отчаянно балансировал руками… на самом краю… Тогда Он отводил взгляд от его белого савана, тогой обвитого вокруг немощного тела, растерянно глядел по сторонам…
Каменистый гребень отклонился от прямой и, сколько хватало глаз, на тропе, впереди себя, он видел длинную нескончаемую череду усталых людей в белом – затылок в затылок друг другу. Украдкой обернулся – и сзади беспрерывная цепь: одни брели, смиренно склонив голову, другие – в страхе озираясь. Среди белых одежд тянулись разноцветными вкраплениями люди в повседневной, мирской одежде, застигнутые смертью, как и Он, врасплох… насильственно. Ступал босыми ногами по острым камням и почти не чувствовал боли... Слева краснел ненасытным зевом огромный дымящийся кратер – вселенская преисподняя – отчего-то сразу догадался Он. Далеко внизу, на самом дне, у геенны огненной, толпилось обречённым гуртом несметное множество людей… точно песок в песочных часах. Временами сполох пламени из жерла слизывал часть уготовленных и, рассыпав веером искры, сыто стихал…
Послесмертье. Час расплаты…
***
Буквально пару лет назад знакомство с владельцем футбольного клуба, любым! хоть того больше золотым! меня заинтересовать не могло. К тому же имя такое необычное – Рафик-Смерть – с кавказским колоритом. Ладно, хоть провожатого звать Замир. За-мир! В сумме должно сложиться нормально.
О встрече с президентом клуба «Леки» Замир условился заранее. Мы тряслись туда на стареньком «Опеле» через селение Яраг-Казмаляр, через весь Магарамкент. Проезжаем грандиозную новую мечеть, рядом древняя школа в здании бывшего скотника. Ещё одна мечеть… Третья, четвёртая, да сколько их тут? Посреди пыльной дороги одинокий ослик – дагестанская «Ока» – ну, тако-оой грустный. Замир успевал рулить и вести экскурсию, указывая то одну, то другую местную диковинку:
– Гляди! – он восхищенно тыкал указательным пальцем в лобовое стекло, затем в боковое, заднее.
Я послушно вертел головой.
Перед базарной площадью Замир резко притормозил. В полуденном мареве сказочным видением переходила дорогу томная красавица. Вослед он мечтательно процокал восточного классика:
Дэвушка идёт, бёдрами качаэт,
Сумачку нэсёт – маладэц какая!
Чёрные с проседью роскошные усы его ожили…
Я тоже заценил девушку (ничего!), однако никакие строчки на память не пришли – думал о предстоящей встрече.
Игра «футбол»… Не знаю, не знаю…
Сам в детстве мячик попинать любил, но следить, как мельтешат на экране телевизора малюсенькие фигурки, «болеть» за них?! Увольте. А два года назад очутился зимой в Испании, Барселоне… Стоим у трапа теплохода, обсуждаем варианты экскурсий. Я блеснул эрудицией:
– Что мне эта «барселона» напоминает?..
Парни из соседней каюты вытаращились на меня.
– Крутится прямо в голове, что-то знакомое, на слуху... О! Баски ЭТА*.
– Ты что… не смотришь футбол?
– Я-аа?..
– Клуб «Барселона» – один из лучших в ми-ииире! «Барса»! Чемпионат Испании!.. Мы зачем сюда приехали? Сегодня вечером заруба: «Барселона» – «Эспаньол».
– А-ааа… Так, может, сходим?
– Мы идём точно, если билеты достанем. Вы – как хотите.
Говорю своей:
– Идём за компанию?
Отыскали по карте стадион, сориентировались. На подходе за два-три квартала –наряды конной полиции… Я грешным делом думал, на трибуне одни будем торчать, как волоски на лысине… Куда там! Открытый стадионище на сто тысяч зрителей наполнялся неудержимо, как сель! Нормальных билетов не досталось, все распроданы заранее – почти аншлаг. Только вдали редкие медежи-пустоты:
– Там трибуны для болельщиков «Эспаньол», – нервно ёрзая, пояснил фан. – Засса… испугались приехать.
Места достались на самом верху, за клеточным ограждением – сетка-рабица натянута, будто в зверинце. Да ещё и сидеть – на стылой бетонной скамье.
За кого «болеть», вопроса не возникало: разумеется, за «Барсу» – за своих, мы же в Барселоне. В начале первого тайма наши распечатали ворота супротивников. Гости почти сразу отыграли – «один»:«один». И два периода счёт ни туда – ни сюда… Команды на смерть бьются. И, как опасный момент, стадион стотысячным зевом… единым порывом вдыхает: «О-ох!» Мужики иступлёно грызут ногти:
– Мама мия, санта Мария!
За двадцать секунд до конца матча форвард барсов забивает красивейший гол. Счёт – «два»:«один». Ура-ааа!!! Наши победили! Казалось, радостно взревела вся Барселона. Ликующие трибуны! Дух праздника! Болельщики дико прыгают, по-иностранному скандируют. Я орал громче всех, обнимал жену, растроганных фанатов, тряс клетку, охрип…
Парни настойчиво отдирали мои пальцы от решётки:
– Ты думаешь все футбольные матчи такие? Как же! Жди. У нас на стадионе можно и закимарить, и выспаться…
Не помню, как покидали трибуны. Улицы запружены ликующими людьми, теперь такими родными. Помню, столкнулся нос к носу с полицейской лошадью, в избытке чувств расцеловал её в тёплые бархатные губы… Неизбалованная лаской испанская кобыла заржала от счастья. Футбольный матч обернулся для меня грандиозным ярким зрелищем, каких в жизни мало видывал. Оказывается, тут понимать ничего не нужно. Не обязательно даже любить футбол – достаточно просто на такой чемпионат попасть. Наяву, живьём увидеть настоящую игру.
«Опель» вынырнул из тесной улочки. Перед нами, словно по воле джина, красовался евро-стадион под открытым небом: реют флаги футбольного клуба «Леки», государственный флаг России, Дагестана. Вот тебе и аул!
Замир заглушил двигатель:
– Приехали.
У ворот хозяин – улыбчивый крепкий горец в китайских шлёпанцах. Кипящее южное солнце разморило его, он с ленцой вышел встречать нас:
– Салам алейкум!
– И вам – салам!
«Не похож он на “смерть”»! Нарочитая вялость не могла скрыть и лишь подчёркивала его собранность, внутреннюю энергию. «От него за версту жизнью веет!» – невольно подумалось мне.
– С дороги пивка холодного?
– Не откажусь.
В прохладном ангаре, рядом с трибунами, размещалось кафе и на стене – огромный монитор: транслировали, разумеется, футбол.
– Может, выключим телевизор? – несмело предложил я.
– ..? Выключить не надо, потише сделаем. Через десять минут чемпионат мира в Африке. Сюда пацаны приходят, на широком экране смотрят... балдеют. Аргентина с Южной Кореей играют. Вдобавок и Северная Корея участвует: те заранее объявили о своей победе в чемпионате, походу, с голодухи совсем очучхели.
Принесли разливное пиво «Ячменный колос», «Очаково» – живое. В сорокоградусную жару, в тени, холодное пиво с кутумом* – благодать.
Рафик сделал несколько глотков из массивной стеклянной кружки:
– С чего начинать?
– С самого начала…
– И сам бы рад всё начать с начала, да где оно? – он ухмыльнулся. – Ну, ладно. От русских не раз слышал: «Мужчина – что есьм?» Местные таких вопросов не задают. Помнишь анекдот старый:
Отец с сыном в зоопарке проходят мимо клетки с обезьяной. Сын дёргает за рукав:
– Папа, эта обезьяна мужчина или женщина?
– Это самец.
У следующей клетки сын снова спрашивает:
– Пап, а это мужчина?
– Запомни, мальчик, мужчина тот, у кого деньги! А это – самец!
На Кавказе всем хорошо известно: мужчина тот, у кого деньги и… кто пожёстче.
– Рафик, будь мужчиной! – призывал меня с детства буба*, упрекая в малейшем проявлении доброты. – Зачем тебе футбол? Э-ээ… – Подтаскивал меня к единоборствам, зрелищам острым… состязаниям, достойным горца. Прививал культ силы. – Не забывай, главное – всегда быть готовым к смертному бою!
Именно по этой причине (не по какой другой) мужчинам-кавказцам не достойно таранить на себе, вместо женщин или ослов, копны сена за полтора десятка километров с дальних горных сенокосов, воду из родника. В крайнем случае допускается женщину сопроводить. По традиции джигиты всегда шли впереди – руки свободные, – чтобы, в случае опасности, первым выхватить кинжал… Горцу не пристало и дома хвататься за работу: важнее отдохнуть, посидеть в тенёчке на годекане, наблюдая как дочери, сёстры, жёны, бабушки проплывают мимо с изящными ичичалинскими* кувшинами воды на плече – негодными для переноски, но благостными для созерцания.
– Вдруг завтра война, а ты уставши! – грозно одёргивали аксакалы малодушных юношей, пытавшихся помочь матерям.
Однако войны всё не было и не было…
Жуткая мысль, что вдруг не доведётся озарить себя славой в ратных делах, и жизнь пройдёт тихо, мирно… тускло не даёт покоя джигитам. В томительном ожидании кровавой сечи утекает драгоценное время… А чтоб как-то скоротать скучные будни, аксакалы воспитывают младших, будущих воинов в духе бесстрашия, выносливости, отваги. Буба, например, чтобы выковать твёрдость духа, самообладание, отправлял меня ночью в дальний конец кладбища ставить папаху на могилу прадеда Сулеймана, племянник должен был принести её назад. Трусость, слабость, малодушие осуждаются джамаатом* и строго наказываются.
И спасибо законам гор – помогают кинжалам не ржаветь.
В конце девятнадцатого века в селе Тпиг случай был: девушка к роднику с медным кувшином на плече, ей навстречу – всадник на лошади. Когда проезжал мимо, лошадь случайно коснулась края головного покрывала горянки. По закону гор джигит этим обесчестил девушку и весь её род. Отец горянки стал свидетелем позора – из окна сакли всё видел. Наказание одно – смерть. Он выскочил с саблей и отрубил голову беспечному верховому. Весть о трагедии пулей долетела до родственников погибшего. Они вытащили клинки из ножен, чтобы наказать убийцу, на защиту которого тоже встал весь род. Сабельно-кинжальная резня растянулась на годы. Погибло много мужчин. Совсем недавно, уже в нашем веке, юноша из тухума* убитого полюбил девушку из тухума кровников.* Но отец поведал молодому джигиту богатую историю рода, свадьба не состоялась. Об этом писали.*
В Дагестане мало осталось уголков, где сохранились эти дедушкины обычаи и бабушкины обряды. А в старину адаты были прикольные.
Вам и не снилось…
Меня, вопреки всех адатов, с самого детства влекло к футболу: хотя игра командная, мирная…
Посреди Магарамкента был пустырь, коровы эти, барашки паслись. Власти решили сделать футбольное поле. Втайне я мечтал об этом больше других. Огородили участок железным забором. Два дня рокотал трактор. «Неужели правда, настоящий стадион будет?» На третий день остыли, забросили. И тишина... Года ходят, ходят... Никаких движений. Народ стал опять напрямки через поле бродить, барашки вернулись. Пустырь стал колючками зарастать. В итоге чуть картошку не посадили.
Я уже вырос. Думаю: «Свою мечту, наверно, самому придётся, своими руками. Никто ведь не сделает». Стал так мозговать, сразу деньги свободные появились… неожиданно. (Занимался поставкой российских грузовых автомобилей в Баку.) Начал прикидывать: как землю оформить, сколько нужно на всё?
Потом, бам! Опомнился.
Мысль такая: «Это что ж на свои бабки буду строить общий стадион?.. Я что, ненормальный?! Что люди скажут? Лично мне земли немного нужно. По-любому два метра дадут в конце». Успокоился. Чё было, так тихо-тихо расходовал.
Однажды дома лежу – растянулся на полу – футбол смотрю… Вдруг: «Ба-баммм!!!» В прихожей грохот такой: залетают амбалы в чёрных масках, с автоматами, в полной боевой. Думал сперва ОМОНы. Маски-шоу. Вломились, я встать не успел. Как начали пи...дить. Удары спортивные, грамотные... Профессионально: туда-сюда. И потом битуха такая... по затылку… Как свет выключили.
Пока я на больничной койке внесознанке валялся, друзья всех шакалов переловили… По своим связям. Слухи были. Они до этого кодлу собирали, люди слышали: «Твоё имя называли!» На их волну подсели, выследили. Кого надо – посадили, кого надо – убрали. Оказывается, «наколку» дал мой сосед-вахабист: «Деньги есть, туда-сюда». Другие залётные с гор. Даже из банды Хаттаба один дух. Дерзкие пацаны, но всех нашли... Одновременно брали. Иначе нельзя: стоит одному убежать, потом всё, потом надолго.
Я до этого думал: сосед молится, ну, и пусть себе молится. Чётки перебирает, Коран читает, глаза закатывает, в Аллаха верит – ведь здорово, правда? Вот как оказалось... Ну, ничего, Бог – не фраер. Всё видит. Всех пятерых помог найти. И в Баку, и в горах. Если бы настоящие мужики были, пришли бы открыто, сели за стол: «Так, так и так?» А стрелять из-за угла... Детей, женщин. Это не горцы. Проститутки конченые – не мужчины. Любого могут убить.
Я смерти не боюсь. Коли суждено умереть, значит, так.
В себя пришёл: весь в каких-то трубочках, в пластыре, бинтах, ломота по телу, голова кружится, гудит. Медсестра улыбается: «Жить будешь». Подлюги бросили меня, думали мёртвый, но я выжил. Хорошо, сознание тогда потерял. Могли кончить. Редко кто от разбоя остаётся живым. Всё на изменах держится: «А вдруг узнают? Лучше уберём!» Так что считай, заживо умер и повторно родился.
Пацаны пришли всей толпой навещать, натащили фруктов, мяса сушёного, красного вина… Гогочут, орут, подкалывают… Для прикола кличку дали «Рафик-смерть». Смеются:
– Бог его на том свете спрашивает: «Ты стадион сделал?» – «Нет» – «Ну, тогда ты здесь нах... не нужен!»
Ушли. Я остался один.
Один на один с собой. Было время подумать, в душе покопаться. В голове сильно мысли меняются после такого. Человек сильно другой становится.
Ради чего жить стоит? Ради денег? Или для того, чтобы… убивать? Дурь какая…
Захотелось что-то сделать для людей. Понятно, скажут «ненормальный», пальцем у виска покрутят… Пускай.
Теперь я уверен: на ненормальных людях мир держится!
Я подошёл в администрацию к Главе:
– Отдайте место мне, пустырь. Ничего там посадить не хочу, дом строить не буду. Хочу для людей сделать спортивный комплекс. Чтобы дети играли, народ футбол смотрел. Сколько можно по телику завидовать? Если мы сами свой край не поднимем, со стороны никто не придёт, не сделает.
Он понял:
– Давай сынок, забери.
Оформил я аренду на сорок девять лет, начал строить.
Этот конец поля в низине был, два-три метра, тот наверху. Скрепер нашёл. Год выравнивал, нивелиром проверял. Двести-триста машин грунт привёз. Где ямка, где чё... Думал сперва так: чтобы твёрдое не было – слой чёрного песку – влагу держит и мягкий. Если упал, чтоб не больно было. Посадил траву. Сам поливал, сам косил, ухаживал. Сначала большой возможности не было кому-то деньги давать, сам работал. Тихо, тихо... А потом и возможности появились. Начал строить – деньги посыпались, будто с неба. Ту сторону вход сделал: там раздевалки, душевые. Потом думаю: люди под этим солнцем, под дождём сидят – навес сделал. Так тихо-тихо... Построил его. Такой красавчик-стадион вырос. Можно уютно посидеть. Деревья посадили: смотри, какая красота цветёт. Траву газонокосилкой косим. Когда косишь, она ровная бывает – биллиардный стол. В углу белых голубей держу. Открываем турнир – они взлетают в небо, красиво, сделают несколько кругов над трибунами, садятся красиво...
Потом собирал команду. Тренера нашёл: знакомого пацана, футболиста. Кемран Нурахмедов – большой спорт оставил, дома сидел, но человек футболом болеет... Подтянул его. Сперва упирался:
– Я никогда тренером не был.
– Ничего.
Пацанов набрали, команду назвали – «Леки».
Раньше всех горцев нагорного Дагестана звали так. Джигиты были настоящие. Грузины маленьких детей ими пугали: «Спи сынок, а то леки придут! Украдут тебя». Историческое название. Иначе ещё говорят «лезгины». Произносишь, и слышится лязганье наточенных кинжалов…
В первый же год чемпионат Дагестана выиграли. Стали чемпионами Дагестана!
Одна игра здесь была, одна в Махачкале и дальше. Менялись. Шестнадцать команд было. Никто не хотел верить. Ни разу лезгины в футбол не играли так.
Короче, я доказал: желание будет, человеку всё по силам. Понимаешь?! Потом перешли в третью лигу в ЮФО – Южный федеральный округ. Астрахань, Краснодар... Все команды сюда приезжали. Люди никогда не верили, что сюда из Сочи команда приедет. Магарамкент на карте не найдёшь. Стадион полный набился. Правда, сперва они боялись ехать. Потом решились, их от души встречали. Как приехали, сами увидели, позавидовали: «Стадион-сказка! Нам бы такой... Потренироваться, поиграть».
Раз пригласил негров из Ганы… Не поверишь, приехали, – Рафик задорно рассмеялся. – Письмо через Махачкалу туда-сюда. Позвал на международный турнир. Я сам не ожидал, что приедут. Смотрю... ба! Короче тут играем... Они к началу не успели, на финал попали... Как раз перерыв был. И б... живые негры заходят! Все: «Смотри!..» Всё, больше футбол никому не нужен. Весь стадион – на них. Гуртом сюда повалили, толпа! Тыщи человек. И всё – им аплодировать начали. Для народа – зрелище.
Детская спортивная школа тренируется здесь. У них нет где тренироваться. Я их сюда пускаю. Ничего не беру. Наоборот сам помогаю: мячи даю, форму даю. Чё она будет стоять, пусть пользуются. Я тоже мог закрыться, амбарный замок на ворота... Так дети приходят, играют. По Кавказу ездят. Но мне одному тяжело всё тянуть… Двадцать человек одеть, накормить, организовать поездку. Шесть-семь миллионов. Думал, кто поддержит... У нас в Магарамкенте хватает богатых людей. Предлагаю: ну, пусть один дорогу сделает, другой парк, третий больницу... четвёртый воду. Всем джамаатом! Никто копейки не дал. Все хотят футбол смотреть, зрелище видеть и не платить. «Плохо играют», «хорошо играют» – такие слова ещё говорят. Придут домой, закроются на все запоры, деньги с утра до вечера считают. Тихушники. Как я раньше. Собрать все бабки, что ушли сюда на строительство, я бы, наверное, в Майями дворец мог прикупить. Или где-то на машине хорошей кататься. Но я духом не падаю. Живём один раз. Ради денег не стоит жить. Слава Аллаху, это дошло не слишком поздно – мне сорок.
Стадион – мой аккордный наряд. Считаю, зачем заднего ходу давать, раз не умер. Пойду вперёд. Жизнь покажет. Планов – море...
– Да, вроде всё уже блестит, – искренне изумился я.
– Нет. Мечтаю выстроить рядом бассейн, благоустроить вокруг… Прикинь, районный центр – в домах воды нет. Живу второй раз, вторая попытка дана. Хочется след оставить после себя. Имя. Чтобы дети будут говорить: «Наш буба строил!» Чтобы гордились. У меня два пацана растут и дочка-лапочка.
Если бы в своё время глава администрации не отдал мне пустырь, ничего бы не было. Глава, абрек наш – лезгин. Его убили... От души хороший парнишка был. За последние десять лет здесь третьего главу администрации подряд валят.
Это тоже наши адаты…
Постепенно в прохладное кафе с уличной жары заходили парни, здоровались с нами, подсаживались к монитору, следили за матчем. Когда у ворот создавался опасный момент, Рафик прерывал рассказ, оживлялся, блестящим взором следил за игрой:
– У-ааа! Гол: Южная Корея – Аргентине. Марадонна! Вон, смотри: этот именитый Марадонна тренер у них. Гляди, какой стал... колобок.
Я поднялся:
– Рафик, брат, ничего в этом не смыслю. Лучше поснимаю твой красавчик-стадион – и дальше…
Мы попрощались.
Я фотографировал новенький, словно игрушечка, стадион, уютные вместительные трибуны, Замира в компании счастливых мальчишек, азартно гоняющих мяч на ярко-зелёном шелковом поле…
Если б каждый человек, вот так, на куске земли своей сделал всё, что ему по плечу, прекрасна была бы земля наша! Прямо как мечтал былинный Васька Буслаев*:
Эхма, кабы силы да поболе мне!
Жарко бы дохнул я – снега бы растопил,
Круг земли пошёл бы да всю распахал,
Век бы ходил – города городил,
Церкви бы строил да сады всё садил!
Землю разукрасил бы – как девушку,
Обнял бы её – как невесту свою,
Поднял бы я землю ко своим грудям,
Поднял бы, понёс её ко Господу:
– Глянь-ко ты, Господи, земля-то какова, –
Сколько она Васькой изукрашена!
Ты вот её камнем пустил в небеса,
Я ж её сделал изумрудом дорогим!
Глянь-ко ты, Господи, порадуйся,
Как она зелено на солнышке горит!
***
…Он брёл, едва переставляя немые ступни, по каменному помосту, висящему над бездной.
– Куда меня: в джаханнам* или джанет?* – навязчивая мысль эта снова и снова стучала в мозгу.
Часто приходилось останавливаться. Спутник впереди временами терял равновесие, балансируя на краю тьмы… Тогда Рафик отводил взгляд от его белого савана, тогой обвитого вокруг немощного тела, растерянно оглядывался по сторонам…
Слева от него широкого зиял ненасытным зевом огромный кратер – вселенская преисподняя, джаханнам – сразу догадался Рафик. Далеко внизу, на самом дне, вырывались языки багрового пламени с копотью, и всюду, вплотную к геенне огненной, толпились люди… Ненасытный сполох вырывался из жерла, слизывал часть людей, и, рассыпав веером искры, стихал. По краю чёрной вселенской воронки шла дорога, серпантином спускаясь вниз. И сплошь люди, люди, люди. Бесконечная очередь. Вечный поток рисовых зёрен в стонах, мольбах, в удушливом запахе палёного мяса…
А справа, по другую сторону от каменного гребня…
Отвесный обрыв далеко внизу заканчивался плавным подъёмом на высокую-высокую гору, поросшую нежной сочной зеленью в разгаре цветения. Макушка величавой горы терялась в белых кучевых облаках, солнце описывало вокруг вершины плавные круги, равномерно освещая горные склоны, каскады прохладных, жемчужных водопадов. Временами, когда ветер свежел, радужная водяная пыль долетала, приятными брызгами касаяясь лица. Отвесные бурлящие реки впадали в тихие бирюзовые озёра, на берегу паслись вальяжно-грациозные лани, наслаждаясь безудержно-радостными трелями волшебно-красивых птиц... Людей видно не было.
Тропа уткнулась в каменное плато. Люди застыли в смиренном ожидании. Издали были видны двое ворот: чёрные – в ад, сверкающие небесным светом – в рай. Суровый ангел смерти знал каждого в лицо и направлял одним взглядом…
Какая-то сила вытолкнула Рафика из колонны... Мимо, прихрамывая, прошёл его сосед, весь окровавленный, тоже не переодетый в саван, с ним двое. Азраил отправил их прямиком в чёрные ворота, затем в нерешительности остановил взор на нём.
Громогласный шёпот сверху отчётливо произнёс:
– Я не звал его. Пусть исполнит дело своей жизни. Удали из памяти то, что он видел здесь и возврати на Землю.
Азраил протянул руку к его лицу…
Магарамкент, 2010 год
Словарь:
Ба́ски (баск. Euskaldunak) – народ, населяющий т. н. баскские земли в северной Испании и юго-западной Франции. Дискуссионными остаются вопросы о родстве басков с кавказскими народами. В конце эпохи диктатуры Франсиско Франко образовалась подпольная баскская организация Эускади Та Аскатасуна (Баскония и свобода), известной под аббревиатурой ЭТА. Её целью было освобождение от диктатуры и основание независимого баскского государства. Для этого она использовала тактику террористических актов, которые она проводила по всей Испании. В качестве одного из методов финансирования ЭТА шантажировала предпринимателей и принуждала к уплате так называемого «революционного налога», занималась также ограблениями банков и похищениями людей для получения выкупа. ЭТА продолжает деятельность до настоящего времени.
Кутум (Rutilus frisii kutum) – рыба семейства карповых; подвид вырезуба. Длина тела до 60 см, весит около 2 кг. Обитает в Каспийском море.
Буба (лезг.) – отец
Село Ичичали, Гумбетовский район. Не только в Дагестане, но и на базарах Кабардино-Балкарии, Грузии, Казахстана творения рук ичичалинских мастеров воспринимаются в ряду надежных изделий, пользуются спросом, и в деле изготовления медных кувшинов у этого аула нет конкурентов.
Джамаат (от арабского «джамаа» – общество, коллектив, община) – объединение группы мусульман с целью совместного изучения ислама, совершения религиозных обрядов, взаимопомощи, регулярного общения между собой;
Кровник – у кавказских народов человек, находящийся в отношениях кровной мести с другим родом, семьей.
«Агулы в XIX – нач. XX вв. Историко-этнографическое исследование», Булатова А.Г. ИД «Эпоха», Махачкала, 2008;
Тухум – родственная группа у народов Кавказа;
Пьеса «Васька Буслаев» А.М.Горький;
Азраил – ангел смерти в исламе;
Джанет – рай;
Джаханнам – ад.
